Вот откуда ты знаешь язык и… — она вдруг вся потемнела, даже узор почти слился с тёмно-синей чешуёй. С внезапным воем девушка рухнула на колени и упёрлась лбом в землю: — Мы были оскорбительно неучтивы! Прошу, прими нижайшие извинения от меня и всех наших воинов!

— Чё? — офигел Сайто. Наверное, это был первый раз, когда за грубость просили прощения у него, а не наоборот. За девушкой повторили остальные даэлли, на что глаза Сайто и вовсе округлились. Одного из них, в доспехах с гербом дерева на груди, Сайто и вовсе буравил подозрительно-непонимающим взглядом. Потом повернулся к Юки, без обиняков указал пальцем на уткнувшуюся в землю толпу: — Объясни?

— Ну… Э… Как бы… — Юки скосил глаза на смеющегося в кулак Дварго и развёл руками. — Лорд Дварго всё-таки лорд. А я спас ему жизнь. Кровный долг в этом мире имеет огромное значение. И раз так… я уже не враг даэллям. Вероятно, долг лорда отражается и на его народе? А т’ашши, если помнишь, равны. В общем… я думаю так.

Не совсем понимая, на каком языке только что говорил, Юки повернулся к Дварго. Тот кивнул.

— Должен сказать, всё немного сложнее. Но суть ты передал верно и… Элая, Триш, остальные, вы можете встать. За вами нет большой ошибки. Кроме того, гости нашего леса плохо знакомы с привычным нам этикетом. Не стоит смущать их излишне и причинять неудобства. А ещё я думаю… — Дварго мягко забрал деревянный треугольник из рук Элаи и передал его Юки. — …у тебя получится его использовать? Зарядить амулет не сложнее, чем осколок эмнида.

Воины Дварго недоумённо переглянулись, брови Элаи поползли вверх, буквально сложились домиком. Она и так периодически кидала на Юки странные взгляды. В них читалось то сомнение, то надежда, то восторг, то тщательно скрытое и совсем непонятное обожание. Сейчас она и вовсе едва держала себя в руках: грудь ходила ходуном, заставляя узор в виде солнца или звезды сиять золотом даже в тусклом пасмурном свете. Хотя день угасал. А закат даже в такую погоду оставался закатом, красил лес в синий и тусклый розовый.

Дварго поднял руку и никто из даэллей не проронил ни слова, подчиняясь приказу молчать. Все выжидающе смотрели на Юки. Второй, как назло, молчал. В груди текли ручейки ехидного любопытства, но такие далёкие и отстранённые, что Юки не мог ни зацепиться, ни понять их причину.

— Не знаю… — буркнул наконец Юки. — Я потратил много сил и, если честно, чувствую себя всё ещё паршиво.

Отговорку сложно было назвать таковой. В деревяшку утекли привычные для «лампочки» единицы СТ.

Сработало.

Под дружный благоговейный вздох даэллей одна из полос амулета засветилась тусклым золотом. Ещё десять единиц выносливости заполнили заряд до конца. С молчаливого согласия Рика Алета, даэлли вместе с людьми сгребли все мокрые вещи в кучу, поверх неё Сайто положил деревяшку и раза с третьего или четвёртого убедил её сработать. Амулет, структура которого слишком сильно отличалась от привычного проходчикам магического инвентаря, никак не желал отзываться.

Но вот траву и стволы ближайших деревьев озарило солнечным светом. Вышло неожиданно уютно. Закат догорал быстро, и кусочек дня в сгущающихся сумерках согрел гораздо лучше бесполезного алкоголя.

Пахнуло тёплым ветром и распаренной хвоей.

Несколько минут от одежды, брони и полотенец поднимался пар, затем Сайто передал Юки абсолютно сухие штаны. Следом — водолазку и всё остальное. Даже обувь полностью высохла, избежав деформации, трещин и прочих прелестей быстрой механической сушки.

Михо с опаской подошла и потрогала край куртки.

— Я думаю, это очень полезная штука, — наконец выдала она, тщательно скрывая чисто женский восторг. — Раз уж Юки может её заряжать, нам подарят? Подарят одну, да?

Она с такой наивной надеждой посмотрела на лорда Дварго, что тот рассмеялся и махнул рукой, не дожидаясь перевода:

— Конечно, вы можете с полным правом оставить тэо у себя. Это самое малое, чем я могу отблагодарить за заботу и помощь. Создать такой амулет совсем не трудно. Всё дело в древесине, из которой он сделан. Для нас все сложности и ограничения заключены в энергии Искры. Но для вас… она совсем не проблема.

Он сделал выразительную паузу, остановив на Юки пронзительный расчётливый взгляд.

— Большое спасибо, — Юки забрал у Сайто деревяшку, снова зарядил её, стараясь не обращать внимания на полные восхищения глаза даэллей, и отдал Михо. Тело почти забыло про холод, и теперь Юки лихорадочно соображал как бы намекнуть Дварго, что он такого внимания не любит.

Совсем.

Впрочем, Дварго тот ещё жук. Своими словами и действиями он явно заставил Юки отвечать на какие-то невысказанные вопросы. И получил ответы. О, в полной мере. Юки качественно сплясал под чужую дудку и дал всё, что от него хотели. В обмен получил совершенно ненужные ему восторг и почести от недавних врагов и… что-то ещё. Что-то, что он не мог понять сам, но Второй считал очень ценным.

Запись одиннадцатая

— Вы желали нас видеть, отец.

Руби изящно поклонилась. Стройная и элегантная, близкая к идеалу, каким была её мать, дочь всегда помнила о приличиях. Чего не скажешь о замершем рядом Амбере: появившийся от волнения хвост нервно вздрагивал и шуршал по полу. Подобное можно ждать от какого-нибудь Лори или лунных сопляков, но уж точно не от наследника повелителя мира.

— Ты снова забыл об этике, Бер, — не оборачиваясь прорычал Азур, и шорох стих. Сестра отвесила брату подзатыльник; угловатая по молодости фигурка мальчишки совсем съёжилась, но хвост послушно исчез.

Вместо него проявились рога и чешуя на руках. Что ж, они хотя бы не выдают эмоций. В конце концов Бер, вылупившийся едва ли не за год до объявления Войны Сильнейших, всё ещё плохо контролировал низшее обличие. Ему бы летать в небе наперегонки с другой малышнёй… Но «другой малышни» больше не было, а человеческая техника — вроде боевых истребителей — болезненно реагировала на драконов в небе. Людей ещё многому предстоит научить, когда Азур завершит свой план.

И всё же, мальчика стоило похвалить.

— Так гораздо лучше. Надеюсь, ты не забываешь про ежедневные тренировки, — Азур, наконец, обернулся и одарил сына лёгкой улыбкой. — Век-другой практики, и твой контроль станет даже лучше, чем у сестры.

— Да, отец! — Бер дёрнулся в поклоне. Нервничал он явно по другому поводу и разговор, возможно, затянется.